Вместо эпиграфа:

— Сангаджи, скажи: ты самый красивый калмык?
— Нет.
— А ведешь себя, как самый красивый.

Он из тех, при виде кого подростки начинают нечленораздельно кричать: «Ииии!». А барышни постарше отчаянно строить глазки. Мужчины, как правило, более сдержаны, но тоже смотрят во все глаза. Его профессия — обращать на себя внимание. Сангаджи Тарбаев рассказал MEGAzine о детстве, скинхедах и зависти.

MEGAzine: Наша же пресса писала о том, что на одном концерте ты за кулисами флиртовал с Дильназ Ахмадиевой, а после вас даже видели в кафе...

Сангаджи: Флиртовали — это громко сказано. Мы хорошо общаемся с Дильназ и нас можно назвать близкими друзьями. Правда, когда я приезжаю в Алматы, не всегда удается с ней встречаться. Но когда она бывает в Москве, пересекаемся. Насколько я знаю, Дильназ не одна, и что-то большее мы никогда себе не позволяли.

MEGAzine: Кто же тогда из публичных женщин у тебя вызывает интерес?

Сангаджи: Такие, безусловно, есть. Но я предпочитаю все вопросы, связанные с моей личной жизнью, скрывать от прессы. Эти ответы должны оставаться внутри меня.

MEGAzine: Расскажи что-нибудь о своём детстве.

Сангаджи: Я вырос в очень простой семье. Моя мама казашка из Уральска. А папа из Калмыкии. Они вместе учились в Саратове, потом поженились и уехали на родину отца. Мы жили не очень богато. Мама всегда учила нас не транжирить деньги и продукты. Я донашивал вещи своих двоюродных братьев из Казахстана. Но не жаловался. В детстве мне многое дала мама. Она очень упорный человек, и ее характер всегда был для меня примером. Мама приехала в чужую страну, где начала работать дворником. И доработала до советника Президента Республики Калмыкии. И именно она дала нам понять с сестрой, что нет ничего невозможного. Раньше все говорили: «Это сын Тарбаевой!», а мне так хотелось, чтобы меня воспринимали как личность. Поэтому сейчас очень приятно, когда говорят: «Это мама Сангаджи Тарбаева».

MEGAzine: Ты - маменькин сынок?

Сангаджи: Меня можно назвать и маменькиным и папенькиным сынком. Я получил воспитание и со стороны отца и со стороны матери. Мама привлекла меня к музыке, а папа отдал в спорт. Они бывало даже спорили, куда я должен пойти. Мама говорила, что на скрипку, а папа настаивал на боксе. В итоге пришли к консенсусу. Скрипач не может заниматься боксом, там сильно травмируются пальцы, поэтому я пошел на тэквандо. И сейчас у меня и музыкальное образование, и спортивные наработки.

MEGAzine: Кроме того, ты востребованный артист. После достаточно скромного детства, можешь ли ты себя сейчас назвать миллионером?

Сангаджи: Миллионером нет. Но я признаю, что обеспеченный человек. У меня есть квартира в Москве, я езжу на хорошем Мерседесе. И могу позволить себе вещи, которые не недоступны среднестатистическому россиянину.

MEGAzine: Ты помнишь свой звездный миг, когда начали говорить о Сангаджи?

Сангаджи: О Сангаджи начали говорить постепенно. Такого, чтобы бах и все, не было. Я никогда не прилагал усилий, чтобы создать бренд из своего имени. И даже когда играл в КВН, не думал о том, что буду известным. И только последние два года смирился с тем, что стал узнаваемым лицом.

MEGAzine: У тебя сложное имя. Как долго его запоминали?

Сангаджи: Долго. Как меня только ни называли: Сингаджи, Сангаджан, Санжар. Раньше мне часто говорили, чтобы я или сократил имя или поменял, потому что оно очень тяжелое. И это моя маленькая победа, что я научил ему всех. А началось этого с того дня, когда Александр Васильевич Масляков в эфире сказал Сингаджи. Он ошибся, но для меня это все равно было важно. Он не стал придумывать мне какой-то псевдоним или более благозвучную версию, а молча через кого-то узнал и произнес. После этого уже все стали называть правильно.

MEGAzine: Сталкивался ли ты со скинхедами?

Сангаджи: Я три раза от них убегал. В последние два раза, когда уже был широко известен. Насколько я знаю, у скинов есть своя компьютерная база, в которую они заносят своих жертв и, видимо, я туда тоже попал. Они целенаправленно шли, искали, ждали…

MEGAzine: И ведь могло все плохо закончится?

Сангаджи: Могло. Я просто очень везучий человек. И даже не боюсь об этом говорить, потому что если удача решит отвернуться, она сама найдет повод.

MEGAzine: Ты являешься народным героем у себя на родине?

Сангаджи: В Калмыкии ко мне противоречивое отношение. Вроде ничего плохо не делал, чтобы относились ко мне негативно, но все равно есть какой-то элемент зависти. Нет пророков в своём отечестве. Какой бы известный человек ни был, на родине его признают в последнюю очередь. В России ко мне относятся гораздо лучше. Наверное, это все-таки национальная черта характера. Если в тебе хоть 10 процентов армянской крови, этого достаточно для армян, чтобы называть тебя своим земляком и гордиться. В Калмыкии нравы пожестче. Народ не подвержен фанатичным излияниям, чтобы за кем-то бегать. Там максимум могут сказать: «Ну, молодец!»

MEGAzine: А как относятся к тебе в Казахстане?

Сангаджи: Здесь меня очень любят. Особенно, когда узнают, что я наполовину казах. Я стараюсь не спекулировать этим, но не всегда получается. Особенно довольны мои родственники из Уральска. В последнее время я у них часто бываю. Мои двоюродные сестры и братья уже все давно переженились. И меня теребят.

MEGAzine: А ты?

Сангаджи: А я жду, когда появится она…